Григорий Егоркин

НЕ ТРЕВОЖЬТЕ КОМБАТА

Вроде, в гуще событий,
Выбрит, свеж и поддат.
Почему же, скажите,
Нынче грустен комбат?

Всё в порядке по сводкам
И начальством не бит,
Но трофейная водка
Отчего-то горчит.

Сухари пахнут прелью,
А тушёнка пресна,
И под старой шинелью
Не звенят ордена.

Не спугните, не надо,
Командирских морщин,
Не тревожьте комбата,
Пусть побудет один.

Пьёт за стопкою стопку,
Вспоминая до слёз
Ту проклятую сопку
И не взорванный мост,

Ту неяркую вспышку
Возле речки у скал,
И особо — мальчишку,
Что упал — и не встал.

Он себе — знает чётко —
Паренька не простит…
Оттого-то и водка
В его фляжке горчит.



РАЗГОВОР С ПЛЕННЫМ

Он приткнулся в углу, на матрасах – 
Молодюсенький, двадцать не дашь.
Бинт на шее, синяк возле глаза
И в засохшей грязи камуфляж. 

Миска с кашею. 
Кружка с водою.
На часах – с карабином казак.
«Эй, герой! Со вчерашнего боя?»
Приподнялся малой: 
«Точно так».

Неказиста у хлопца фатера,
Свет скупой из-под самых стропил...
«Получается, из БТРа
Ты по мне разрывными лупил?

Дело прошлое – всей нашей роте
Было жарко от вашей брони».
Пожимает плечами: 
«Выходит,
Я стрелял по тебе. Извини.

Но и вы наподдали рассолу, 
С двух «шмелей» взяли нас на прицел.
Вот тогда и убило Миколу,
А Толян в БТРе сгорел».

Зуб за зуб или око за око...
Так, кажись, испокон говорят?
В том бою потеряли мы Дока
И трёхсотыми пару ребят.

Дать за Дока бы в лоб со всей дури,
Так домой Док хотел к декабрю!..
Держит что-то однако. 
«Закурим?»
Виноватый смешок: «Не курю».

Не идёт разговор. Между нами
Боль.
Война.
Окаянные дни...
«Мне б короткий звонок... Мне бы маме...»
Достаю телефон: 
«Позвони».



МНЕ Б ДОКРИЧАТЬСЯ

                         Памяти разведчика Саныча-Оптика из Горловки, 
                         погибшего 9 мая 2015 года          

Кому пенять, что посредь ночи
Сон точно тот, как в прошлый раз:
Он – на дорогу, 
Что есть мочи
Кричу: «Не надо, там фугас!».

Я – во всё горло, во все силы,
Так, что по копчику мороз,
Так, что на шее нитки-жилы
Набухли, как дюймовый трос.

Ору до одури, до грыжи,
Аж по вискам струится пот.
«Нельзя туда, фугас там, слышишь!»,
А он идёт себе, идёт.

Что ему воплей килогерцы? 
Что ему чей-то стон навзрыд?
Хрустят расхристанные берцы
Туда, где ждёт в траве пластид.

Шагать бойцу уже не лишка,
Ведь в каждом сне бывает так:
Секунда, две – а дальше вспышка.
Ещё чуть-чуть…
Полметра…
Шаг…

Мне бы шумнуть из автомата,
Мне бы рвануть ему вослед. 
«Фугас там, стой, в траву не надо!»...
Кричу, кричу, а толку нет.

Сон как рукой. Беру мобильник:
Почти четыре. 
Как всегда
Урчит на кухне холодильник,
Из крана капает вода.

…А где-то берцы с драной пяткой
По жухлым стеблям хрусь да хрусь…
Не умирай сегодня, братка,
Дай ночь ещё,
Я докричусь.



ЛЁШКИНА ЛЁЖКА

Ах, как трель птичья громко
Над излучиной всей!..
Зной. 
Нейтралка. 
Зелёнка.
Где-то там – Алексей. 

Улыбается Лёшка
С погонялом Шахтёр:
Вышла славною лёжка,
Не заметишь в упор.

За спиною крапивы
Непролазной пласты,
Слева – старая ива,
Справа – топь и кусты.

Он лежит, незамечен,
За пожухлой травой,
Утром даже кузнечик
Не учуял его:

Выгнул длинные ножки
И присел у лица.
Следом – жук мимо Лёшки,
Не взглянул на бойца. 

Терпеливый он, Лёшка,
Целый день недвижим.
Муха, бабочка, мошка...
Безразличен он им.

Что ж, они не в разведке,
Как Шахтёр. Рядом чиж
Бойко скачет по ветке.
Ну чего ты свистишь?

Твои песни некстати
В этот час, потому-
Что он нынче в засаде,
Не до песен ему!

Должен он, не филоня, 
Передать в штаб о том,
Сколько пушек в колонне.
Ну а песни – потом.

...Резко вздрогнули плечи,
Стало сухо во рту...
Снайпер – он не кузнечик,
Углядит за версту.

Ночь. 
Излучина. 
Лёжка
Утопает в тиши.
Чиж умолк. Только мошка
Продолжает кружить.



ТАКОЕ КИНО

Тут звенит звонок? Едва ли.
И линеек нет давно.
В школе, в простеньком спортзале,
Смотрят мальчики кино.

Не за деньги смотрят – даром,
Не за рупь, не за мильён.
Школа – месяц как казарма,
А в казарме батальон. 

На полу расселись прямо,
Без претензий, без обид.
На экране – Шварц с Ван Даммом,
Сигал, 
Ли, 
Сталлоне, 
Питт... 

Здесь нельзя быть не в экстазе,
Не открыть в восторге рот.
Как Арнольд врагов дубасит!
Как злодеев рвёт Жан Клод!

Брэд замочит всех в округе,
У него есть огнемёт.
Ну а Стивен из базуки
Обезвредит целый взвод.

То и дело фразы с места
(Знать, бойцы вошли во вкус):
«Я балдею от Сильвестра!»,
«Зацени, что сделал Брюс!».

Будет в плеере крутиться
Старый диск за часом час,
А кумиры биться, биться...
А потом придёт приказ:

«Бой... Прорыв у террикона...
Где разведка, мать её?..
Град... 
Обстрел... 
Бронеколонна...
Батальон, подъём! В ружьё!»

Слышишь из-за поворота
Этот скрежет, этот гуд?
Без базук, без огнемёта
Там мальчишки танки жгут.



СПА... БРА...

Мы тащили его сквозь зелёнку -  
Не балетных калибров мужик.      
А по веткам и стеблям вдогонку
Вжик...
Вжик...

Балки, взгорки, подъёмы и спуски...
«Я живой?» «Не несли, был бы труп».
У сержанта под драной разгрузкой
Хлюп...
Хлюп...

Тянем ношу - траншейное племя,   
До смертельной свинцовости рук.
Автоматным  прикладом о темя  
Тюк...
Тюк...

Прикипели к лопаткам тельняшки,
Льёт напалмовым жаром июль.
Пять минут передыха. Из фляжки
Буль...
Буль...

В догонялки играем иль в прятки,
У косой вырываясь из лап?
Лишь из мокрой насквозь плащ-палатки
Кап...
Кап...

Но всему есть конец. Есть он даже
У клубка еле видимых троп.
Бруствер... Бэтэр... Блок-пост...  Вроде, наши.
Всё,
Стоп.

Вон палатка с крестом - где черешня,
Там дырявых берут на постой.
«Ну, покеда! Живи, дээргэшня*,
Лет
Сто».

Подымили с лепилами трохи.
А в палатку ушли доктора,
Он глаза приоткрыл, и на вдохе:
«Спа...
Бра…» 



ЧТО ПОЧЁМ

Коли дождь стеной – до смеха ли?
С неба падала вода.
Пять минут на сбор. 
«Поехали!»
     Сами знаете куда.

Особиста брали нашего,
Был не промах – крут и лих.
А давно ль других допрашивал?
     Сами знаете каких.

Ох и лют! 
Держал всех в страхе он,
Дюжий, морда кирпичом.
Протоколы всё подмахивал.
   Сами знаете о чём.

Тут – слушок: виновен в гибели
Двух штабных секретных схем.
Вот под дождь его и вывели.
     Сами знаете зачем.

Вечер. 
Ужин. 
Построение.
Зампотыл бубнит с листком:
Мол, того... Мол, в исполнение...
     Сами знаете о ком.

Что ж, в казарме – не в обители,
Поползла в каптёрку голь.
За помин налили, выпили.
   Сами знаете по сколь.

Не хитра мужская пьяночка:
Мерный трёп да сизый дым.
Запыхтела с сеном баночка...
     Сами знаете с каким. 

Под базары бестолковые
До утра – к плечу плечом.
На войне душа дешёвая.
     Сами знаете почём.



ХРАНИ МЕНЯ

Ядрён комбатов перегар:
«Брат, касок нет совсем.
Трофейный, вроде, был кевлар,
 Поглянь у ПКМ.

Ну что, берёшь?»
Беру, комбат,
Кевлар бойцу броня.
А там три слова – где подклад:
«Христос храни меня».

И кто же, палец сняв с курка,
На каске жёг тавро?
Андрей, наводчик «василька»?
Телефонист Петро?

Максим ли, Ян крестили лоб
Под гуд свинцовых ос?
Шептали, падая в окоп:
«Храни меня Христос».

Витёк-танкист,
Тарас-начкар,
Корректировщик Стас…
Кому из них помог кевлар?
Кого из них не спас?

Где ты жужжишь, моя оса,
Отсчитывая дни?
Трофей надвину на глаза:
«Христос меня храни».  



ПРО ПУЛЮ

На гражданке оно как? 
Коль собака, значит, Жуля.
А на фронте всё не так,
Псина здесь зовётся Пуля.

Пульку взяли в танк щенком,
С ней в прорыв, с ней отступали...
Не была б она с хвостом,
«Дочь полка» её б назвали.

Пёс иной: сработал Град – 
Тут же рёв а-ля белуга.
Пуля – нет, иной расклад,
Боевая вышла сука.

Смерч ударил в капонир?
Где-то залпы Урагана?
Перелёты от Рапир?..
Пуле всё по барабану.

Да и то: военный стаж
У собачки стал богатым.
Но когда она – в блиндаж,
Значит, кроют сто двадцатым.

Ухмыльнётся часовой,
Что такого в вое минном?
А она под этот вой
Вспоминает дочку с сыном.

...Был апрель. Был вечер тих.
И под хатой малоросской
Принесла она двоих:
Тот – с пятном,
А та – с полоской.

Ух, и тешился народ,
Сам майор включился даже:
«Поздравляю славный взвод
С пополненьем экипажа!»

Дальше – мощный артналёт,
Два часа в чумном угаре,
Бил тяжёлый миномёт.
Как понять, куда ударит?

Утро.
Греется мотор.
Прикопав кутят у кадки,
Пот с лица смахнул майор:
«Не люблю я стодвадцатки». 

Над колонной след ракет,
Танки, взвыв, вперёд рванули.
В башне, где боекомплект,
На брезенте плачет Пуля.



НА ПРИВАЛЕ

ЧуднО:
Считали, что покатит,
А взяли к ночи с гулькин шиш.
Взвод закрепился в старой хате,
Сарай сараем, а поди ж…

На крыше толь, на стенах глина,
Ворота вкось… Но боже мой:
В углу, у койки, – пианино.
Откуда?
Как?
Кому?
На кой?

Притих устало ратный табор,
Когда привал, – какой азарт?
От печки хриплый бас начштаба:
«Отставить сон. Давай, МоцАрт!»  

Не увильнёшь, коль старший в теме,
Коль знает он про твой талант.
Вздохнул боец в потёртом шлеме,
Артём.
В той жизни – музыкант. 

А в этой – снайпер он. От бога,
Как говорится, высший сорт.
Сел Тёма, клавиши потрогал.
Аккорд, другой, ещё аккорд...

ЧуднО:
Рахманинов – в сарае!
Гудит начштаб, усами рыж:
«Вон что, зараза, вытворяет!
Всего семь ноток, а поди ж…»

Не счесть талантов у артиста,
С таким на службе благодать.
Ему что сбацать чардаш Листа,
Что часового с вышки снять.

Бьёт в точку – если без помехи,
Будь цель в окопе, будь в траве…
Там, где приклад у эсвэдэхи,
Зарубки. 
Счётом – тридцать две.

Дым у ставкА? Шумок в низине?
Шмальнёт разок – в низине тишь.
ЧуднО: 
Патронов в магазине
Десяток только.
А поди ж…



ГУМАНИТАРКУ ПРИВЕЗЛИ

 «Разбирай, братва, подарки!» – 
Слышен крик.
«Это к нам с гуманитаркой
Грузовик».

Нервный смех у ополченья – 
До слезы.
Ладно б тонны две печенья, 
Колбасы.

Пусть газвОды – «Буратино»
И «Дюшес»,
Пусть сгущёнка, буженина,
Майонез.

Ну, варенье, ну, бананы,
Кетчуп, сыр,
Помидоры, баклажаны,
Ну, кефир.

Хрен с ним, выпьем. То же – с чаем,
Выпьем квас...
Но тампоны получаем 
В первый раз.

Это ж, братцы, непорядки,
Стыд и срам!
Глядь: а там ещё прокладки – 
Что для дам.

Вот бы знать до подноготной,
Чья вина,
Но берёт тут слово ротный
Старшина:

«Хватит ржать, не на концерте,
В рот фугас!
Я ж для вас старался, черти,
Мой заказ.

Чтоб иметь сухою пятку,
Богатырь,
В берцы стелькой ложь прокладку,
Когда сырь. 

Хоть кого о том спросите,
Дикарьё.
А тампоны берегите 
Для боёв.

Миной кроют – не до цирку,
Есть закон:
Прилетит в тебя – ты в дырку
Суй тампон.

Вы ж, ребята, не в горпарке,
Тут война…»
Знает толк в гуманитарке
Старшина.



Я - НАГАН

Я был рождён как пистолет – 
Не саблей, не пращой. 
   Мне очень-очень много лет,
   Да, мне уже за сотню лет,
Но послужу ещё.

Ведь, как и прежде, мой курок
Изгибом крут и зол,
   Не сточен временем боёк,
   Стальной проверенный боёк,
И смазан маслом ствол.

Я помню ночь на тыщу ватт
И день черней угля,
   И в брата шлёт три пули брат,
   Свинцовых пули – в брата брат,
Он из меня стрелял.  

В подвале штаба Колчака
Я метился в шинель
   Седого дядьки из ЧК,
   Казак сказал, что из ЧК.
Все пули – точно в цель.

Что дальше? В памяти забор,
Норильск, барак, февраль...
   Когда чуть сзади и в упор,
   В затылок – резко и в упор,
Промажете едва ль.

Теперь я стар. Но я солдат
И вот о чём прошу:
   Хочу туда, где целит брат,
   Сегодня в брата целит брат.
Я честно послужу!



КОРОЛЬ ПЛАСТИДА

Знают все: любой кулик
Свою топь хвалить привык.
Тим балдеет от пластида,
Тим толковый подрывник.

Простоват на первый вид:
Нос картохой, чуб торчит...
А сметёт хоть элеватор,
Только дай ему пластид.

Командир доволен им,
Тим почти незаменим.
Надо грохнуть трансформатор,
Кто пойдёт? Конечно, Тим!

Взрыв с моста пустил в уклон
САУ на полсотни тонн.
Не гадайте, чья работа,
Всем понятно: это он.

Коли есть боезапас,
Подложить готов фугас
Хоть под Барака Обаму,
Хоть под Меркель. Где приказ?

День за днём идёт, но вот
Тим какого часа ждёт:
Ходит он на Сортировку,
Рельсы там как зубы рвёт.

Трах-бабах – вагон в кювет,
Трах-бабах – двух стрелок нет...
Парень трудится ударно,
Без отрыва на обед.

Чем феномен объясним?
Может, фактором таким:
До войны простым путейцем
Был король пластида Тим.



СОНЕЧКО

Так себе айфон, 
Брали и покруче.
А владелец - он
Парень невезучий:

Подловил металл 
И затих в кабине.
Снайпер угадал?
Или дело в мине?

Может, лёг снаряд
Стомиллиметровый?
Явно добробат* - 
Малый нефартовый.

С лычками погон,
Форма при шевроне,
Рядом телефон
Тёплый от ладони.

В сидор на спине
Взводный трубку кинет,
Мёртвый на войне
Гаджетов не имет.

…Вечер. 
Расслабон.
Пьём не шейк кофейный.
«Взводный, слышь, айфон
Бренькает трофейный.

Обоснуй там, чтоб
В страх вогнать вражину,
Про дырявый лоб,
Про его машину.

И влепи вопрос:
Нахер лез с боями?
Вот теперь как пёс
В придорожной яме.

Врежь на матюке
Про конец паршивый 
С биркой на ноге...»
Но молчит служивый.

Словно в колее
Танк завяз - и точка.
«Сонечко мое**» -
Из контактов строчка.

И тебя одна
Мысль берёт на мушку:
Дочь звонит? Жена?
Лапушка-подружка?

Закуси губу,
Драная пехота.
Даже взяв трубу,
Разве скажешь что-то?

«Наполняй стакан
Не на половинку!» -
Погасив экран,
Взводный вынул симку.



ЧУДИК

Затишье. 
А тут словно
Шрапнель со всех сторон:
«Ну, Чудик... Даже ровно
Не смог пришить шеврон!»

Нелепый, щуплый, вздорный, 
Бушлат на нём торчком.
Сидел на днях в уборной -
Штык-нож спустил в очко,

Латал машину нашу -
Не едет больше ЗИЛ,
В наряде суп и кашу
В котле пересолил.

Весь взвод над ним смеялся
(Не приколоться ж как?):
За что бы он ни взялся, -
Всё наперекосяк.

С ним бед и заморочек
Таких на дню по сто...
Эй, Чудик, где ты? 
Точно,
Везут сейчас в Ростов.

...Бой встречный не потеха,
А трассер - не сироп.
Откуда бээмпэха
Взялась на нас лоб в лоб?

На этой киноплёнке
Про всё секунды две,
И вот мы кто в воронке,
Кто в балке, кто в траве.

«Ныряй в кювет, убогий
Герой на букву Че!»
Но Чудик - на дороге,
И «муха» на плече.

Как жадно, зло и ало
Горит чужой металл!
А этот... 
Крепкий малый -
Почти что не стонал.

Худой, а столько крови,
Однако жив, кажись...
Лежи в своём Ростове
И сильно не грузись.

Лелей бинты на ране,
Гипс на коленке гладь.
А мы тут суп сварганим,
Шеврон пришьём на пять,

Достанем новый ножик,
Дадим машине ход...
Чинись - и к нам. 
Негоже
Бросать надолго взвод.



ПОМНИМ ВСЕХ

Пьём до дна и без закуски,
Глушим русскую по-русски,
Разливает старшина.
     Пьём до дна.

Вот бойцы на общей фотке: 
Кто в папахе, кто в пилотке.
Мужики, деды, юнцы – 
     Все бойцы.

Помним всех: Рубена, Пьера,
Тома, Серика, Валеру…
Гладит снимок зампотех,
     Помнит всех.

Как забыть Рашида-братку
И Шамиля с безоткатки,
Как по полной не налить?
     Не забыть.

Словно тут – Василь и Гера,
Душан с древним пэтээром,
Вместе с нами молча пьют.
     Словно тут.

Русаки – хоть не курносы,
Не белёсые, но россы. 
Рядом стал в бою? Коль так,
     Тот – русак. 

За ребят. Не сняв разгрузки,
Цедим русскую – за русских.
Звякнул кружкою комбат:
За ребят!