Валерий Трофимов

		  
СВОБОДА

Ты и вправду хотел удержаться
В мире, что потерял берега,
Где свобода спешит обожраться
То спидами, то сердцем врага,

Где ты смотришь на лярву Европу
И пытаешься не срифмовать 
С ней банальную полную жопу
(Не пытайся, вернется опять)?

Приходила когда-то нагая
И бросала на сердце цветы…
А теперь как нам быть, дорогая? 
Задолбала до сумерек ты! 

По шумерским пескам, по барханам,
По соседским безумным степям,
Вслед пылящим по шляху баранам,
Выметая людей, словно хлам, 

Ты летишь, как тогда на тачанке
С пьяной шатией батьки Махно,
Глухо в сердце твоём, словно в танке, 
На душе, словно в дудке, темно. 

05.05.18



* * * 
Какие-то лица чудные он видел, куда б ни глядел –
На стенах щербатых, на досках, на сером песке.
Когда оставался один, то как будто за темный предел
Заглядывал в тихой, отдельной, безлюдной тоске.

Какие-то фразы он слышал – шипела в них зависть и злость,
Он слышал мольбы, причитанья, признанья в любви.
Рябящее стадо машин по бессонным дорогам неслось,
И рушились храмы и снова росли на крови. 

Был снег в городах, выли хищные ветры в степи, и луна,
Как скорбная маска, пылала меж туч над землей.
Он видел войну – и была величаво бесстыжей она,
И духи наживы роились над ней толчеёй. 

Еще он как будто бы помнил о чем-то, неясно скучал,
И зыбкое имя плутало в потемках души,
И мрак в равнодушном просторе его на ладонях качал,
А сердце по ком-то томилось в телесной глуши.

Он что-то искал, он стремился к теплу в колебании дней,
И ночь обновляла над миром свое торжество,
У встречных он спрашивал снова и снова о цели своей,
Но только живые не слышали больше его.

15.11.17



* * *

В эпоху перемен всего ясней,
Что дымная и темная стремнина
Уносит в нети всё, включая Сына,
Да и Отец, скорей, заметен в ней
Одной непостижимостью своей. 

В химерах гари, в трескотне щепы,
В пожаре слов, теряющих значенье, -
Повсюду чад бессмыслицы, забвенья
И тщетности, все вымыслы глупы,
Все чаянья, весь птичий гвалт толпы.

Проходит жизнь еще быстрей тогда,
Когда, беснуясь, требует ответа,
Бурлит майдан, не отыскавший света,
И смысла в этом нет, и лишь беда
Встает над площадями и вражда.

Как быстро все меняется! На дне
Усталости осталось удивленье,
Как тщится все земное населенье
Перехитрить себя, прожить во сне,
Поленьями сгорая на огне. 



СВОБОДА 

Говорят: - Вашей чести нелепа цена!
Вы, товарищи, переплатили! 
Если б кончилась вашим разгромом война,
мы б в раю при неметчине жили. 

Лучше б не было вас, бестолковых совков,
нам бы некого было бояться,
шла б торговля бойчее. Наш принцип таков –
нос по ветру держать изловчаться. 

Все бессмысленно в вашей нелепой стране,
все не так - испокон и доныне -
лишь портреты вождей на кирпичной стене,
нищета на угрюмой равнине.

Вашу б землю в хорошие руки отдать,
выпить нефть по дешевке, как воду,
наплевать и забыть, больше не вспоминать
вашу темную злую породу.

Но приходит девятое мая – и вот
из забвенья встают, как живые,
наши предки, и словно с надмирных высот
наши марши гремят строевые.

Как ни жуток усатый был царь-секретарь,
а не стали бы, думаю, деды
предавать нашу память, плевать на алтарь
той тяжелой и страшной победы.

И полощет знаменами гордый парад,
и грохочут по площади танки,
и чеканит свой шаг победитель-солдат,
и счастливые плачут славянки. 

09.05.16



СТАРЕЦ 

Вот ростовщик, старец сребролюбивый, правящий миром,
                                             слышит -
«состарившийся в злых днях! ныне обнаружились 
                                        грехи твои…» - 
и не верит, что смерть подступает и ужасом дышит
в лицо ему, и мечутся по спине его холодные муравьи.


И зовет он врачей. Те новые молодые сердца предлагают
 ему на выбор,
но в красных склерах его слезы скапливаются от досады 
                                          на эту жизнь,
потому что она кончается, а он из нее безвозвратно выбыл.
Всего и осталось – желчь, страх, смрад стариковский, 
                                        горечь и слизь. 

									   
Зависть к убогим, к пресмыкающимся, молодым и бедным,
морочит его, и, увешанный трубками, как химический чёрт,
он находит что-то правильным, необходимым, а 
                                         что-то вредным
для всех остающихся и заветы секретарям речёт:


- Этих стереть в порошок, тех числом поубавить, 
                                  а тех оставить,
вознаградить за рвение. На остальных – попросту 
                                      наплевать!..
И величие его замыслов загромождает историю, 
                                засоряет память…
Отдав распоряжения, старец валится, обессиленный, 
                                      на кровать.


Что мерещится ему ночами? Ледяные сжимающиеся 
                                        кольца
Сатурна, нагая Сусанна в безлюдном саду, зачумленные 
                                            ручейки
его родины потемневшей от времени?.. Или он в рубище
                                         богомольца
и в перстнях предстает перед лодочником у реки?

07.06.15 г.



ПРИТЧА 

Славянского древнего бога,
Бурятского древнего бога
Заморский достал попугай:

- Вы боги? Безруки, безноги,
Могилы у вас да остроги,
И черен у вас каравай!

И племя-то ваше убого,
И жить вам осталось не много,
И дикости в вас через край! 

Попы у вас все да шаманы,
Дороги да пыль, да туманы,
Безлюдное море тайги.

Валитесь пернатому в ноги,
Вы тля, а не древние боги,
И я вам прочищу мозги!

Взгляните на крылья, на перья,
Чудесная птица, не зверь я,
Прекрасный собою блондин!..

Я выщиплю бороды ваши,
И ваши воскликнут чуваши:
- Ты мира теперь господин! 

Славянского древнего бога,
Бурятского древнего бога
Досада взяла и тоска.

- Вот спали б мы тихо в курганах,
Стояли б дождем на полянах,
А надо заткнуть м... чудака. 

15.10.16 
(В тексте возможна опечатка)